Непредсказуемый февраль


1
Завьюжило к полудню. Февраль — самый непредсказуемый месяц на побережье. Только что летели большие бесформенные хлопья, а теперь в лицо сыпала мелкая крошка. Сыпала наспех, бестолково, сбивчиво приговаривая: — зря, зря, зря… Здесь зима не хозяйка. Ничто не могло остановить внезапного появления солнца.

Море штормило: небольшой баркас швыряло на тяжёлых волнах. После очередного вала, казалось, судну не удержаться, но оно раз за разом стойко вскарабкивалось на гребень, оставаясь на плаву. Со склона было видно его борьбу: в мыслях сложилось имя — Отважный.

Я бежала по терренкуру, и только артели воробьёв взлетали с обочин при моём приближении: прогулочная тропа была пуста. Снег падал навстречу, остужая разгорячённое от бега лицо. Я улыбалась.

Достигшая бетонного покрытия крупа превращалась в слякоть, тая под ногами. Слой за слоем, она неторопливо выменивала цвета на белый: заметала ряд кипарисов внизу, у спуска скрыла глянец магнолий, набухала в сердцевинах пальм, скапливаясь в углублениях — там, где мокрый и грузный снег мог лежать в неприкосновенности. Налипая на стержни ограды, забивалась в пазы, щели; ещё хлюпая на ступенях лестниц уже белила скамьи, парапет пляжа и, оседая ниже смешивалась с морской галькой. Дальше царила вода, с грохотом обрушивающаяся на берег.

Привычка к воскресным пробежкам, как и пеший ход по утрам до службы не так давно, но прочно вошли в мой распорядок, и я рада была этим изменениям. Бег и ходьба располагают к размышлениям. Я думала о предстоящем вечере.

Предвкушала, как буду сидеть в мягком кресле партера, и слушать заполняющийся зал: шаги, приглушённые ворсом, разлаженное поскрипывание стульев в бельэтаже, шелест одежд, похожий на перешёптывание, покашливания, как непредсказуемые акценты в знакомом действии и, наконец, начало.

Но перед началом от первой «ля» гобоя нагромождение густых, пряных, тонких, звенящих звуков до скользящего шипения смычков: какофония до короткого взмаха, едва уловимого щелчка дирижёрской палочки…

2
В театр бессмысленно опаздывать. Почти также неразумно как, прикатив во французские Альпы или на Аибгу не встать на лыжи, а ограничиться санками.

Я пришла вовремя. Как раз, чтобы не торопясь обойти фойе, задержаться наверху, у главного портика и в густых застеклённых сумерках почувствовать отдалённый раскат волн; вернуться взглядом назад, к небольшой площади своей уединённостью напоминающей итальянские пьяцца: независимо от времени, сезона, происходящих действий, свободные или запруженные людьми, они всегда обособлены.

Эта площадь у театра чаще кажется отстранённой: даже когда её украшает звёздная дорожка, на которой раз в год блистают именитости, она и тогда выглядит отдельно от толпы. Уравновешенная подсвеченной колоннадой здания и суетными огнями, опоясывающей её ленты серпантина, сегодня она особенно выдержанна, подчёркнутая редкой подробностью: алебастровым снегом в свете фонарей.

Без сутолоки я разжилась программкой, спустилась в буфетную, где оценив взбитый флип с икорными крекерами, неспешно просмотрела её. Вошла в ещё полупустой зал, залитый светом увешанной хрусталём многоярусной люстры, позолоченных бра, канделябров, плоских светильников на софитах…

Субтильный трицепс с высоким, твёрдым воротничком пиджака, как стойкий оловянный солдатик и маленькое, мутоновое плечико с русым локоном: они были прижаты вплотную. Мой взгляд остановился на сидящей впереди паре. Что привлекло к ним моё внимание?

Музыка зазвучала мягко. Тем ярче вспыхнули голоса альта и скрипки. Переходя от одного к другому, мелодия вдруг заметалась между ними: перекликаясь, искушая и, увещевая друг друга, они готовы были вот-вот соединиться, замереть в сокровенном слиянии. Но какая-то маленькая деталь, досадная помеха не давала им этой возможности. И, зыблющиеся звуки оживали вновь и вновь, тревожась и нарастая…

Ночью мне снились итальянские пьяццы и пьяцетти, скрипичный маэстро — Тесторе, его альт, чьи-то крепкие запястья, юная скрипка, снег и что-то ещё, что сейчас уже не припомнить. Вспомнилось лишь одно стихотворение, когда-то написанное в феврале, так и названное: «Непредсказуемый февраль».

***

Непредсказуемый февраль —
гроза взыскующего юга,
воинственность башибузука
ему присуща, будто скука
повесе Пушкина. Рояль

в кустах — заведомо подвох…
К примеру: луч пирамидальный
лелеет кипарис ростральный,
агаву, эвкалипт и пальму,
разнежились и тис и лох,

и море, что под солнцем зонт
лазорево-зелёно-синий.
Показывает мама сыну
на гребне яхту, рядом псину,
мужчину, и без верха Ford,

и множество других примет,
скорее родственных июню…
Изменчивы у альта струны,
как волны у портовой буны —
так снова близится обед.

К чему на юге нужен снег?
Безделица утехи ради —
гляди заснеженные гряды,
ландшафту глаз и шея рады!..
Верней поймёт меня лишь грек,

иль той же параллели след —
«О, этот Юг, о, эта Ницца!..»
за Тютчевым вздыхал возница
когда-то вёрст, считая лица…
С афиши выцветшей — Башмет

сейчас вот также смотрит — альт,
сжимая мастера Тесторе…
Ах, сколько сочинских историй
припомнить может это море
и выщербленный им базальт!

Непредсказуемый февраль
брюзжит, как рябь, колено, выступ
и ход ведут геодезисты
пикетный влево пересвиста,
порою, вглядываясь вдаль,

где луч лелеет кипарис
ничем, не обещая бури…
Так обречённость той натуры
Творец бы счёл в библейской суре
одной своей из небылиц…
©lastesh2009
  • +16
  • 24 февраля 2011, 00:21
  • lastesh

Комментарии (14)

RSS свернуть / развернуть
+
слова красивые, слог высокопарный, но… смысл так и не поняла, раза 2 перечитала)))
avatar

newsirena

  • 24 февраля 2011, 12:12
+
я про стихотворение)
avatar

newsirena

  • 24 февраля 2011, 12:12
+
Это точно. «Волны перекатывались через мол и падали вниз стремительным домкратом»… ©
avatar

insight_adler

  • 24 февраля 2011, 12:53
+
«Я вся такая внезапная, такая противоречивая вся...». Леонид Зорин.
avatar

anik

  • 24 февраля 2011, 12:56
+
avatar

varvarka

  • 24 февраля 2011, 13:04


+
Библейская сура?!
avatar

varvarka

  • 24 февраля 2011, 13:04
+
Действительно, непривычное словосочетание (но не неприемлемое). Мне следовало сделать ссылку, что зд. слово «сура» применено в общем его значении, как перевод с арабского — Глава.
avatar

lastesh

  • 24 февраля 2011, 14:45
+
Дальше будет православная Мекка?
avatar

varvarka

  • 24 февраля 2011, 14:51
+
Неплохое словосочетание: по-моему оно уже взято журналистами на вооружение)где-то я его встречала.
avatar

lastesh

  • 24 февраля 2011, 14:57
+
А зачем буковки выделены? Не заметила никакой смысловой нагрузки на выделения.
avatar

Dana

  • 24 февраля 2011, 13:26
+
Это, очевидно, ударения. Чтобы мы точно знали, что Тютчев — это именно Тютчев, а не Тютчев
avatar

insight_adler

  • 24 февраля 2011, 13:40
+
avatar

Dana

  • 24 февраля 2011, 13:48
+
На самом деле, топики Elegance — это еще цветочки были. Вот они, ягодки.

«Разгорячённое от бега лицо улыбалось падающему снегу.» — шедевр.
avatar

insight_adler

  • 24 февраля 2011, 13:38
+
))не знаю радоваться или огорчаться внимательным читателям: подумаю как исправить.
avatar

lastesh

  • 24 февраля 2011, 14:50

Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.