7 лет — дата не круглая. Но как срок — число знаковое. Семилетний ребенок — уже вполне самостоятельная личность, у которой заканчивается так называемое детство и наступают школьные годы, а вместе с ними и новая жизнь.

Ровно 7 лет назад, 6 марта 2013 года, мы с мужем и с двумя чемоданами (и это не избитая фраза, оно действительно так и было) покинули Россию и поехали жить в Германию. Кроме чемоданов у нас с собой было 3 тысячи евро, контракт на прохождение практики в немецкой клинике с возможностью в последующем заключить трудовой контракт при условии получения разрешения на работу и договор с русскоговорящим посредником, который брался нам тут все организовать. Ну, и у мужа был сертификат о знании немецкого языка, необходимый для получения разрешения на работу. При этом фактических знаний языка не хватало, как не хватало и медицинской практики, потому что врачом к этому моменту он не работал уже 10 лет. Но, как говорится, кто не рискует… И мы рискнули.



Будущий работодатель — реабилитационная клиника – обещал на первые полгода предоставить мужу жилье, а также кормить его за свой счет. Жена в условиях не фигурировала, но посредник обещал, что все будет ОК.

Сразу по приезду нас действительно без проблем поселили в апартаментах для сотрудников. Из всех неудобств было только отсутствие кухни, но из удобств были чайник и микроволновка, и жена не осталась голодной.



Спустя пару недель посредник заявил, что мужу в компании таких же коллег необходимо на месяц отправиться на другой конец Германии для изучения медицинского немецкого. Жить коллеги будут по половому признаку – мальчики с мальчиками, девочки с девочками. Жена, как лицо бесполое, в расчет не принималась. И все бы ничего, но этот период совпал с экономическим форумом и пасхой, то есть периодом, когда снять номер в гостинице нереально. А узнали мы об этом за 3 дня до отъезда, что не позволяло самостоятельно снять хоть какое-нибудь жилье. Но посредник успокоил, что мол нашел нам номер в гостинице. Только он не сказал, что гостиница находится в соседнем городке, и что мы будем неоднократно переезжать. Также не сказал он, что стоить это нам будет 800 евро. А это больше, чем полагалось мужу в качестве оплаты его практики.

Поселили нас в маленьком отеле на окраине городка, откуда муж больше часа с тремя пересадками добирался на свои курсы. Ну, и я на свои не меньше. Один плюс — большую часть времени мы находились в городе. В самих номерах, по которым нас перемещали в произвольном порядке, не было ничего, кроме кроватей, и «домашку» мы делали, сидя на них. Купили чайник, на завтрак заваривали чай, обедали в городе, ужинали в турецкой шаурмячной по соседству. Но это было потом. А в начале, буквально в первый же вечер, мы, решив, что мы в Европе, ушли осматривать окрестности, захватив с собой только паспорта. А когда вернулись, не досчитались двух тысяч евро. То есть пачечка с деньгами вроде как на месте, но их там на две тысячи меньше. Посредник ответил, что деньги поищут, а вызывать полицию у нас тогда не было ни сил, ни желания, потому как доказательств того, что деньги там были, у нас не было. Ну и, разумеется, никто ничего не видел и не слышал.



А потом наступил день икс, прибыло такси, в которое мы загрузили все те же свои два чемодана плюс еще две сумки вещей, накопленных честным трудом за месяц пребывания в Германии, и уехали туда, где таксист не сразу согласился нас высадить, так как не мог поверить, что это — гостиница. Поселили нас в ночлежку для польских дальнобойщиков. Прямо оттуда мы еще несколько часов пытались найти хоть какое-то другое жилье, но тщетно. Пришлось остаться тут. Сложно представить, что такое место находится вот буквально посреди Европы. Для дальнобойщиков все было неплохо, а вот для нас… Я была там единственной особью женского пола. А душ и туалет были только для мужчин. И двери туда не запирались. Муж охранял меня от шатающихся с бутылками пива поляков, пока я была внутри.



Курсы, слава Богу, закончились, и мы вернулись обратно в клинику. На этот раз нас поселили… в палате для VIP-пациентов на огромных функциональных кроватях. А когда мы решили отсоединить аварийную сигнализацию, чтобы ненароком не нажать на красную кнопочку и не вызвать реанимационную бригаду, набежала реанимационная бригада, думая, что в этой палате у пациентов какие-то проблемы – предполагается, что вырванный из розетки провод указывает на неотложную ситуацию и подлежит немедленному контролю. Нас попросили не трогать проводочки (да мы бы и сами их больше трогать не стали), а на двери повесили табличку «Privat“.



Через некоторое время из этой палаты нас переселили в палату соседней детской клиники, где мужу приходилось подставлять к кровати стул, чтобы помещаться целиком.



Параллельно с этими переселениями мы пытались уладить все проблемы с документами, которые возникали из-за того, что посредник просто забил на свои обязанности. Ругань, переписка, адвокат… Мы остались сами по себе, зато уже с бессрочным трудовым контрактом и блау-картой для мужа и видом на жительство для меня.

Муж наконец-то получил первую зарплату, я улетела в Россию собирать вещи и заканчивать дела с документами. Во время моего отсутствия муж снял наше первое жилье на чужбине и стал искать домик, куда мы смогли бы поселиться с собакой. Искал долго, а когда нашел, купил билет в Россию, откуда мы планировали уже на машине, вместе с собакой, переехать окончательно. А за несколько дней до его отлета владелец дома сообщил, что нет, с большой собакой нам дом не сдадут. То есть ехать нам было некуда. Спасибо хозяйке временной квартиры за то, что она разрешила там пожить с собакой. Псу нашему, конечно, было хуже всех, потому что жил он до этого большей частью во дворе. Но зато мы уже были вместе.



И вместе продолжали искать себе домик. И никак не могли найти. С кошкой — пожалуйста, с маленькой собакой — пожалуйста. С большой — только если она не будет заходить в дом.

Спустя пару месяцев мы все же нашли себе домик гномиков. Он был не только очень крошечный и требовал хорошего ремонта. В нем санузел был в коридоре. И там не было двери! Вообще никакой.



Сначала мы повесили там занавеску, ну а потом поставили дверь. Причем она была нестандартно узкой, потому что ее нужно было вписать между стеной и открывающимся из потолка люком-лестницей.



А потому наступило время нам переезжать в то единственное место, где муж смог найти себе работу по своей будущей специализации. За полгода мы разослали более пятисот резюме и получили только пару приглашений на собеседование. Как объяснила начальница мужа, в 90 процентах случаев резюме, на которых стоит не немецкая фамилия, просто выбрасываются в мусор не глядя. Поэтому, когда муж наконец-то нашел работу, то согласился на нее, даже предварительно не подумав, где мы там будем жить. А вот когда стали думать и искать – возникли все те же проблемы с невозможностью поселиться с собакой. Дом мы в итоге нашли, а вот арендная плата не соответствовала нашим доходам. Но у нас не было выбора, мужу нужно было выходить на работу. Дом мы сняли.



И за те годы, что тут живем, на доплату за аренду спустили практически всю сумму, которую получили от продажи дома в Сочи. Мы планировали, что эта сумма будет первоначальным взносом при покупке тут собственного дома. Но все опять пошло не по плану. Сейчас от тех денег практически ничего не осталось. Но недаром говорят, что пока хотя бы не приоткроется новая дверь, старая не закроется. И вот сегодня, спустя ровно семь лет с того дня, как мы ступили на немецкую землю, мы согласовывали с банком условия, на которых получим кредит для покупки земли и строительства собственного дома. Не имея при этом никаких средств, кроме зарплаты.

И сегодня, оглядываясь назад, на все эти прожитые семь лет, мы ясно понимаем, что все это было не просто так. И в итоге привело нас туда, где мы находимся сегодня. Наше немецкое детство закончилось и теперь у нас впереди школьные годы чудесные :-)

P.S. Для тех сторожилов, кто помнит, что мы переезжали с собакой — пес у нас теперь другой, немецкая немецкая овчарка. И у него даже есть своя страничка в инстаграм :-) vikont_und_dienerschaften