День народного единства

1 ноября в ауле Наджиго произойдет большая межнациональная встреча, приуроченная к Дню народного единства. Она не будет слишком праздничной. Ясно уже сейчас. Налицо никогда не стихающие обиды черкесов. И какая-то тихая настороженность мусульман. А нам, армянам, похоже, предстоит быть «над битвой». Потому что это-единственно правильное сейчас состояние. Будем, наверное, делать что-то общее и полезное. Книжки, фильмы, музеи. Это мой будущий проект-короткометражки. 7 серий. Вот первая.

ТАМГА-ГОРН

Одна гора возле аула Большой Кичмай имеет очертания кузнечного горна. Старики говорят: «Это было здесь». А они никогда не врут.

Заканчивалась Большая Кавказская война. Водораздел между прошлым и будущим. Между «быть или не быть». Убыхи – населявшие земли между рекой Хоста (то есть «кабанья») и рекой Пзезуапсе – «быстрая», убыхские старейшины, деды, опоясанные поверх черкесок ремнями, на которых висели один в сантиметре от другого кинжалы для повседневного ношения и для войны, собрались в Сочи на горе Батарейка в Каштановом доме. Он был один, и его все знали.

Выступил мулла Соулах – уважаемый и высокочтимый. Выступил военачальник убыхов – Хаджи Берзек, дерзкий возмутитель спокойствия. Убыхи, которых генерал Бабич назвал единственными, кто не хочет мира с Россией, по убеждению Хаджи Берзека должны были сражаться и умереть в бою за свою землю. Звучало красиво. В убыхских аулах, однако, жили не одни только воины, еще женщины и дети. Несколько тысяч. Старики и молодые девушки, их заповедано было жалеть, беречь и охранять.

Убыхи на призыв Хаджи Берзека отвечали, что бессмысленно воевать с хорошо вооруженными войсками. Раздумывали- не разумнее ли стать поддаными Российской империи, этот теперь главный, хотя, может быть и не свободный выбор адыгов от Белой до Шахе. Берзек ушел, не прощаясь, и стал думать, как сохранить честь и народ одновременно.

Он придумал. Турецкий султан Салах-аль-дин давно предлагал убыхам переселиться за море, в Турцию, где их будет ждать настоящий рай земной. Надо было уезжать за море, навсегда.
«Кесмет» — сказал на это мулла — «судьба».

Генерал Бабич приказал собраться на берегу близ Турецкого оврага в центре Сочи, на бывшей невольничьей пристани, недалеко от аула семейства Арталар и ждать, когда придут турецкие кочермы. Убыхи стали ждать.

В ауле Большой Кичмай, населенном по преимуществу шапсугами решили переезжать на Кубань. Хотя равнина и болота пугали горцев. Наизусть зная повадки духов гор, с равнинными духами убыхи не были знакомы. Тлифы- старинный род складывали имущество на арбу, запряженную двумя волами.

Семейство Черен тоже свыклось с мыслью, что «кесмет» никого не минует. Надо было уезжать.
Собрались рано утром. Еще солнце едва показалось над горой Оштен. Никто не плакал, у убыхов это не принято. Маленький Юсуф цеплялся за резные столбики крыльца и кричал на весь аул – он все понял, почувствовал. Женщины оторвали ручонки Юсуфа от ограды дома, и ушли не оглядываясь.
Вот и все.

Убыхи исчезли навсегда. Одни погибли в эмиграции, другие, пробираясь через топи и преграды, пытались вернуться на родину, но не дошли. Черен отправили малышей вместе с матерью и 12-летним братом искать путь на Родину, едва стало возможно. Пришла домой одна Харет – оборванную, голодную ее привезли армяне, искавшие спасения от геноцида. Она жила в их семье, пока по памяти не узнала дорогу к дому – в аул Тхагапш, и пришла туда. Никого знакомых здесь не было, чужие люди жили в домах, они сказали, что все убыхи умерли.

Харет никому не говорила, что убыхи живы. Она работала, как велели, собирала чай, фундук и лавровый лист, сдавала вместе с другими колхозниками на заготпункт. Подружилась с русскими, молодыми ребятами, ходившими в красных косынках. В середине 30-х всех снова выслали. Русских и нерусских. В поезде, направлявшемся в азиатские степи Харет узнала, что возле села Псху в Абхазии живут убыхи. У нее была мечта – поговорить с кем-нибудь по-убыхски. Узнать, кто из родичей остался в живых на том –противоположном, берегу Черного моря.

Попасть назад, в Лазаревское, получилось только через 30 лет. Она вернулась и одна из газет, описывающая победу ленинской национальной политики, написала о ней статью. Харет все, без утайки, рассказала корреспонденту. О том, что не каялась, выходя замуж за абхазца, не сокрушалась о том, что ее дети перестанут быть убыхами. Черкесские роды продолжаются только по отцу.
Когда вышла статья с названием «Последняя из убыхов», Харет Черен решила, что это несправедливо. Так сразу поставить крест над целым, пусть своенравным, но красивым народом.
Она поехала в Абхазию, искать каких-нибудь сородичей. Кого-нибудь из убыхов. Доехала до Псху и там выведала, что вблизи села еще до Большой войны жили семьи убыхов. Потом они исчезли. Куда делись – никто не знал.

Харет расстроилась.Уже ближе к вечеру вечеру пошла на базар. На базарных площадях, так же, как адыги на хасэ, абхазцы обсуждали новости.События свежие и давным-давно произошедшие. Один благообразный старик сразу обратил на нее внимание: «Ты нездешняя»?

«Правда, дад»,- ответила Харет.
«Чего-то ищешь»?
«Следы», — ответила Харет.

«Сейчас расскажу одну историю, которую слышал от своего отца. Наверное, она тебе что-нибудь подскажет. Никогда раньше не было, чтобы человек свою судьбу обманул. Знаешь, был обычай у наших предков, менять имя ребенка, если род преследует злой рок.
«Поздно вспомнил»- подумала Харет.

У маленького Батоко были привелегии княжеского рода, покровители – деревья священной рощи. Не было только отца. Он погиб накануне из-за длившейся всегда, сколько помнили старейшины, распри между семьями Берзек и Лоу. Старики решили – не может прерваться лучшая ветвь убыхов. Мальчику необходимо дать новое имя. Обмануть злобных уд – владычиц человеческой судьбы.
В кузне, где держали военные советы Хан-йпа, молодой всадник, друг погибшего воина Бата выглянув из потемневшего от времени строения взглянул на небо, потом на горы. Ничего ни о чем не говорило. Не подсказывало хотя бы намека на звучание имени. Такого, которое немного было бы похоже на прежнее, резкое, как свист сабли – Берзек. Старый кузнец Май выжидающе смотрел на собравшихся. «Может быть», — начал он, что нибудь, что напомнит о моей кузне. Это – счастливое место, оно находится в Священной дубовой роще, в память о нашем великом Боге – Тлепше, покровителе кузнецов.

«Кьыищмахва» — проговорил Хан-йпа, пробуя слово на звук. Старики, переглядываясь, закивали. «Кишмахо»-хорошее имя. В нем чувствуется крепость и вкрадчивость. Пусть мальчик будет храбрым воином, но осторожным, не таким, как все безрассудные Берзеки.

Род сочинских Берзеков с неохотой отозвался о появлении Кишмахо. «Ничего не знаем» — так они отвечали на вопросы о «северной» ветви своей фамилии. Тем не менее, когда турки теснили Берзеков, они всегда звали на помощь Кишмаховых.

Настал роковой 1864 год. Убыхи покинули родину, навсегда оставили Сочи.
В Турции, предводитель рода Хаджи Берзек сам вынужден был сменить имя. Он стал Паша Хаджи Сулейман.

В России убыхов устранили одним взмахом пера из реестра населения 1926 года. Ввиду малочисленности некоторых народов вообще не стало в перечне. Убыхов в Сочи насчитывалось тогда 9 человек, их просто лишили этнической идентичности, во время Всероссийской переписи присоединили к родственным им черкесам. Вот и все. Убыхи о которых сокрушаются этнографы и лингвисты, перестали именоваться своим исконным именем, и вступили в более обширную общность. Так маленькая река впадает в большую. При этом, конечно, притоки не теряют названий, но так уж вышло. Тогда творилось и более страшное…

Турецкие убыхи живут и здравствуют. Их обвиняют в окончательной ассимиляции. Но это не совсем так. В селении Осман-Хадж ткут циновки и на них снова и снова — лупоглазая Бытха, святыня убыхов, их языческий талисман.

Последней из убыхов России была Харет Черен. Она умерла в Лазаревской в возрасте 86 лет. Магомет Кишмахов, писатель из Карачаево-Черкесии тоже предполагает, что происходит из убыхов.
В семейных архивах он случайно нашел свою тамгу – клеймо рода. По очертаниям тамга напоминает кузнечный горн. Значит он- из тех Кишмаховых, которые обманули судьбу, перестав быть Берзеками и отвратили свой род от исчезновения?!

…Подъесаул Кишмахов из 1-го Хоперского полка вызвал на дуэль майора Кази-Магомет Лоова. Тот в дружеской компании за пуншем назвал Кишмаховых «перевертышами». Но поручик Толстов-один только из хорошо посвященных в эту историю знал, что повод к дуэли куда более обычный. Женщина.

Впрочем, об этом в следующем рассказе «Тамга-цепь»

Автор: Н.Саакова
  • +48
  • 30 октября 2015, 21:28
  • Made-in-Sochi

Комментарии (3)

RSS свернуть / развернуть
+
Мурашки по коже. Жаль народ, жестокие времена перемололи людей.
avatar

scorp_man

  • 31 октября 2015, 01:27
+
С Харет я конечно же не знаком, а вот её кровную родную племянницу Сафет знаю лично. Образованная женщина, приятный собеседник. Был у неё в гостях недавно. Надо бы с Вами пообщаться дабы узнать источники Вашего рассказа, уточнить не литературную а историческую составляющую.

avatar

drevniy

  • 31 октября 2015, 08:15
+
«циновки и на них снова и снова — лупоглазая Бытха» — это где в Турции приобрести?
avatar

splav

  • 01 ноября 2015, 01:32

Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.