Дополнительные, уточняющие сведения о сел. Сочи содержатся в записях английского эмиссара, представителя торговой буржуазии Джеймса Белла, прожившего среди причерноморских шапсугов и убыхов три года, с 1837-го по 1839-й. Его дневник, впервые изданный в 1840 г. в Лондоне, представляет собой исключительно важный и ценный источник для изучения истории, культуры и быта коренного населения Сочи перв. пол XIX в., насильственно выселенного с побережья в 1864 г. по окончании Русско-кавказской войны.



В долине р. Сочи Белл впервые побывал в апреле 1838 г., во время посещения им «аула в восточной части долины Саше» (левый берег), незадолго до высадки русского десанта. Долина (в ее нижней части) имела, по его словам, протяженность 5-6 миль (до 10 км) и ширину около 1 мили. Она отличалась «привлекательными возвышенностями по обеим сторонам» реки и была ограждена с севера высокими горами. «Чистая широкая речка,- пишет он,- течет среди богатых лугов, только что начинающих покрываться дикими красивыми цветами. Еще более ее долину украшают яблони, груши, грецкие орехи». Но больше всего его поразил «холм на западной стороне (правый берег реки), который почти на протяжении мили покрыт сплошным виноградником», являвшимся «общим достоянием соседей». В середине долины, отмечает Белл, было «разбросано еще четыре больших аула, а несколько других выглядывает из лесистых холмов, окружающих долину». Вся местность представляла собой, по Беллу, «бесподобную сельскую красоту, счастье и изобилие, и единственно, что уменьшало мой восторг,- пишет он,- это боязнь, что жители, не имея артиллерии, не смогут защитить вход в долину, которая, может быть, скоро будет опустошена метлой разорения».



По прибытии в Сочи Белл и его попутники «отправились на лежащую близ моря возвышенность» (плато — территория посада Сочи втор. пол. XIX в.), где намечалось провести совещание. В нем приняли участие Облагу Али Ахмет, а также признанный глава убыхов Берзек Хаджи Дагумоко Исмаил, аул которого находился вблизи впадения р. Агуа в р. Сочи, другие авторитетные и уважаемые люди.



Второй раз он посетил Сочи в начале мая 1838 г., уже после высадки десанта. «Пересекши (с северо-запада на юго-восток) долину,- пишет Белл,- мы приехали к возвышенностям, находившимся непосредственно на виду у русского лагеря» (то есть к невысокому хребту, тянущемуся вдоль современного Курортного проспекта, бывшей ул. Подгорная).

Совещание, на которое он был приглашен, собиралось по поводу получения убыхами письма от генерала Симбор-ского, командовавшего недавним десантом в устье р. Сочи. Для участия в нем прибыло около 200 человек, в том числе Берзек Хаджи Дагумоко.

В записях Белла указывается, что собрание происходило «на цветущем лугу под тенью могучих, покрытых густой листвой деревьев. С другой стороны,- пишет он, — луг примыкает к длинным изгородям какого-то аула. Мы находились на расстоянии пушечного выстрела от лагеря (русского), скрытые от него, но наши разговоры время от времени прерывались грохотом полевой пушки или оружейным выстрелом аванпостов». Собравшиеся решили не признавать власть России и не складывать оружие. Хаджи Берзек попросил Белла отпустить с ним его слугу-поляка «для обслуживания маленькой захваченной пушки; еще двое русских дезертиров предложили свои услуги».



Белл с горечью отмечает, что со времени его первого посещения Сочи здесь «произошли очень большие перемены; природная красота долины расцвела в обилии зеленых растений и листвы, но ее аулы покинуты;., я увидел,-говорит он,- огромную лисицу, спокойно пробегавшую поперек поля, как будто она знала, что ее прежние враги вытеснены отсюда».



Очередной раз Белл был в Сочи в июле 1838 г., следуя через него на юго-восток, к морю. «Когда я проезжал мимо чудесной долины Сочи,- пишет он в своем дневнике, — я был в восторге от нее и до некоторой степени удивлен, найдя нетронутой ее красоту: не сожжено ни одного аула, не свалено ни одного стройного дерева выше по течению реки. Пастбища были покрыты стадами и обнесены плетнями на расстоянии 1 или 2 миль от моря».



В этот свой приезд Белл выразил желание осмотреть один из старых крестов, находившийся в священной для жителей Сочи роще, на вершине одного из холмов в восточной части плато. Здесь, под деревьями, он увидел несколько старинных, по его замечанию, могил и висевший на одном из огромных дубов железный «крест» (цепь на подхвате с тремя равноконечными крестами в средней части) с крючками для подвешивания жертвенного мяса. Оттуда, пишет Белл, он «увидел несколько русских, которые прохаживались взад и вперед около одной из сторон укрепления (устроенного на горке выше форта Александрия) и только вершина маленького холма скрывала нас взаимно друг от друга». «Я думаю,- делает он вывод, — что она-то (реликвия-крест) и была причиной, по которой русским во время их нападений в этом направлении было оказано такое сильное сопротивление».



«Спустившись с этого священного холма в овраг, находившийся непосредственно под ним (обрывался в море у библиотеки имени Пушкина, юго-восточнее концертного зала «Фестивальный»),- указывает Белл, — мы проехали мимо большого и очень хорошо устроенного, живописно раскинувшегося аула, окруженного вьющимися виноградными лозами и многочисленными фруктовыми деревьями. Жители его покинули потому, что он лежит на расстоянии одной мили, а то и того менее от форта». Далее, перейдя реку (современная Верещагинка), они минули «другой так же красиво устроенный аул, в котором единственными живыми существами остались две собаки», пересекли по диагонали старый дубовый лес и вышли к морю южнее форта на р. Сочи. «Наш ужин на обратном пути, — замечает Белл, — состоялся в покинутом ауле, где оставалось все же несколько слуг с рогатым скотом».



Упоминавшийся выше форт Александрия был построен на склоне горы, вблизи левого рукава р. Сочи. Крепость постоянно обстреливалась горцами. Как сообщается в «Обозрении восточного берега Черного моря» (апрель 1839 г.), «гора с северо-восточной стороны господствует над крепостью на дальний ружейный выстрел… Черкесы беспрестанно приходят на гору и стреляют в укрепление» (форт). В связи с этим в сентябре 1840 г. было предложено построить на «командующей» высоте, перед восточным фронтом, каменную башню на 25 чел. и два полевых орудия (ранее, в 1838 г., на этом месте кратковременно существовало, как уже указывалось, отдельно стоявшее укрепление с двумя орудиями). Считалось, что эта мера обеспечит «спокойствие гарнизона». Однако укрепленный холм сам оказался под обстрелом с других высот, господствовавших, в свою очередь, над ним. По этой причине укрепление выше форта было оставлено, но название горы (Батарейка) сохранилось до нашего времени.