Переселение черкесов в Турцию
После окончания Кавказской войны турецкие эмиссары стали призывать горцев к переселению. Турции это было выгодно. Она рассчитывала использовать воинственных и боеспособных горцев в будущих войнах с Россией. Черкесам обещали приличные льготы – большие наделы земель, освобождение от налогов, ссуды для постройки жилищ и покупки скота.
Русское правительство не возражало против переселения. Оно было выгодно и ему. Россия избавлялась от массы мятежных и беспокойных горцев. Но официального разрешения не было до 1862 г. И черкесы переселялись под видом паломничества в Мекку, оформляя для этого соответствующие паспорта.
В мае 1862 г. было принято постановление царского правительства. Оно предписывало полностью очистить территорию Западного Кавказа от коренного населения. Горцы должны были уехать на Кубань, под надзор казаков или в Турцию. Большинство из них выбрали последнюю.
Причин было несколько. На Кавказе черкесам недоставало земли. В Турции им обещали крупные наделы плодородных земель. После отмены крепостного права в России для горской верхушки остался один способ сохранить свое прежнее влиятельное положение и права на рабов и крепостных – выехать вместе с ними в Турцию. Многим из них действительно выделили хорошие земли. «Сарафанное» радио принесло эту весть на Кавказ. И горцы поверили, что в Турции их ждет рай на земле.
В черкесских общинах решения, принятые народным собранием, были законом для всех ее членов. Порой этим пользовались старшины-предводители (имеющие на таких собраниях решающие права), чтобы заставить своих соплеменников силой переехать в Турцию. Например, в Убыхии на общинных сходках всех племен приняли решение о выселении в кратчайшие сроки всего убыхского народа в Турцию. Никому из членов общества не позволили остаться на Кавказе и переселиться на Кубань. Есть мнение, что был тайный сговор между верхушкой знати убыхов и русским правительством. Им это было выгодно. Знать сохраняла свой прежний уклад жизни, а Россия избавлялась от непокорного народа. Некоторые бежали в горы, но выжить там было трудно, находясь вне закона и не имея возможности заниматься сельским хозяйством.
Некоторые горцы все же колебались и готовы были перейти на Кубань. Но жестокость царских генералов, в том числе Геймана, которые слепо и усердно выполняли инструкции по выселению коренного населения, склоняла черкесов к переезду в Турцию.
В итоге переселение горцев превратилось в трагедию, а обещанный в Турции рай – в ад. Черкесы выезжали целыми аулами. На побережье в ожидании турецких кораблей проходили дни, недели, годы. Продовольствие давно съедено. Начался голод, за ним пришли и болезни. Черкесы тысячами умирали. Их хоронили тут же, на берегу: в пляжном песке и гравии выкапывали яму, клали туда покойника, еду, вино и закрывали сверху плитой. Иногда шторма размывали могилы.
Наконец появляются турецкие корабли. Посадка на них шла «на абордаж». Суда отплывали перегруженные и часто тонули во время штормов. Некоторые капитаны загружали свои посудины до предела, выходили в открытое море (чтобы не было видно берега), отправляли людей на дно и возвращались за новой партией.
Очевидцы писали: «Страна представляла крайне плачевный вид: черкесы, расположившиеся на берегу моря, с нетерпением дожидались своей очереди к отплытию. Отчаяние и безнадежность так овладели этими несчастными, что им и в голову не приходило устроить себе на берегу шалаши, чтобы укрыться от непогоды. Единственная мысль, одно желание, их занимавшее, – это поскорее отправиться в Турцию, до всего остального им не было никакого дела. Все дни они проводили в том, что взбирались на прибрежные утесы и оттуда криками и разными движениями манили к себе всякое показавшееся в море судно. Снег начинал уже таять, и это еще более увеличивало их нетерпение. Они очень хорошо понимали, что как только сойдет снег, русские не замедлят сюда явиться. Эта мысль отнимала у них всю последнюю энергию…
Как только выходил на берег турецкий капитан, горцы окружали его и каждый спешил условиться о цене, о перевозке его и семейства. Затем вечером, если ветер был попутный, каик пускался в море. Все договорившиеся с капитаном размещались на судне и старались скорее выйти в открытое море, чтобы успеть за ночь пройти линию русских крейсеров. Черкесы так торопились убежать в Турцию, а турки до такой степени жадны и корыстолюбивы, что суда обыкновенно нагружались, что называется доверху, 300 или 400 человек заполняли пространство, на котором обыкновенно помещалось от 50 до 60 человек. Вся провизия, которую горцы брали с собой, состояла из нескольких горстей пшена и нескольких бочонков воды. Плавание в открытом море иногда продолжалось от пяти до шести дней, и в таком-то положении и таким запасом провизии этим несчастным приходилось совершать переезд столь гибельный и опасный.
Когда поднималась непогода на море, каики, нагруженные так, что вода достигала до самых краев, не могли держаться в море и тонули. Те, которые были лучше устроены или менее нагружены, при волнении подвергались такой сильной качке, что несчастные пассажиры бились и давили друг друга. В хорошую же погоду новые муки приходилось испытывать переселенцам: безветрие задерживало их плавание и они предавались тогда на жертву всем ужасам голодной смерти».
Измученные голодом, болезнями и переездом, горцы привезли с собой на турецкий берег тиф, оспу и другие болезни. Турецкие власти, боясь эпидемий, помещали черкесов в карантинные лагеря, окружали плотным кольцом войск и держали по несколько месяцев. Эмигранты жили под прикрытием оливковых деревьев, не имея еды, – турки выдавали ее так мало, что не хватало даже детям. С приезжими обращались как с военнопленными. Очень многие не доживали до конца карантина. Так, 12 000 горцев, приехавшие в начале зимы в Трапезунд, к марту почти все умерли.
Переселение горцев в Турцию вызвало ажиотаж среди поставщиков гаремов.
Отчаявшись, горцы-мужчины шли в формировавшиеся отряды для турецкой армии и, чтобы развязать себе руки и спасти от голода женщин и детей, продавали их работорговцам. До 1864 г. черкешенки стоили не менее 50 000 пиастров за душу. После резкого увеличения их числа на рынках и крайней нужды продавцов цена на них резко упала.
Турецкие власти наконец определили места для поселения черкесов и ликвидировали переселенческие лагеря. Чтобы избежать массовых возмущений, они расселили их в разных частях Турецкой империи – на Балканах, в Египте, Сирии, Месопотамии (Ирак), Иордании, Ливане и на территории самой Турции. Там им выделили малоплодородные земли.
Несмотря на былые попытки турецких властей ассимилировать горские народы, в странах Ближнего Востока сегодня проживает около 160 тыс. адыгов и 10 тыс. абазин.
Наиболее трагичной оказалась судьба убыхского народа. Они переселялись целыми аулами во главе со своими старшинами. Половина из них умерли в карантинных лагерях от голода и болезней. Остальные в результате скитаний по чужой земле полностью ассимилировались. Убыхский язык — утрачен.
Русское правительство не возражало против переселения. Оно было выгодно и ему. Россия избавлялась от массы мятежных и беспокойных горцев. Но официального разрешения не было до 1862 г. И черкесы переселялись под видом паломничества в Мекку, оформляя для этого соответствующие паспорта.
В мае 1862 г. было принято постановление царского правительства. Оно предписывало полностью очистить территорию Западного Кавказа от коренного населения. Горцы должны были уехать на Кубань, под надзор казаков или в Турцию. Большинство из них выбрали последнюю.
Причин было несколько. На Кавказе черкесам недоставало земли. В Турции им обещали крупные наделы плодородных земель. После отмены крепостного права в России для горской верхушки остался один способ сохранить свое прежнее влиятельное положение и права на рабов и крепостных – выехать вместе с ними в Турцию. Многим из них действительно выделили хорошие земли. «Сарафанное» радио принесло эту весть на Кавказ. И горцы поверили, что в Турции их ждет рай на земле.
В черкесских общинах решения, принятые народным собранием, были законом для всех ее членов. Порой этим пользовались старшины-предводители (имеющие на таких собраниях решающие права), чтобы заставить своих соплеменников силой переехать в Турцию. Например, в Убыхии на общинных сходках всех племен приняли решение о выселении в кратчайшие сроки всего убыхского народа в Турцию. Никому из членов общества не позволили остаться на Кавказе и переселиться на Кубань. Есть мнение, что был тайный сговор между верхушкой знати убыхов и русским правительством. Им это было выгодно. Знать сохраняла свой прежний уклад жизни, а Россия избавлялась от непокорного народа. Некоторые бежали в горы, но выжить там было трудно, находясь вне закона и не имея возможности заниматься сельским хозяйством.
Некоторые горцы все же колебались и готовы были перейти на Кубань. Но жестокость царских генералов, в том числе Геймана, которые слепо и усердно выполняли инструкции по выселению коренного населения, склоняла черкесов к переезду в Турцию.
В итоге переселение горцев превратилось в трагедию, а обещанный в Турции рай – в ад. Черкесы выезжали целыми аулами. На побережье в ожидании турецких кораблей проходили дни, недели, годы. Продовольствие давно съедено. Начался голод, за ним пришли и болезни. Черкесы тысячами умирали. Их хоронили тут же, на берегу: в пляжном песке и гравии выкапывали яму, клали туда покойника, еду, вино и закрывали сверху плитой. Иногда шторма размывали могилы.
Из воспоминаний И. Дроздова, участвовавшего в походе Пшехского отряда в феврале 1864 г. по очищению верховьев Пскекупса и долины Туапсе от остатков горцев: «Поразительное зрелище представлялось глазам нашим по пути: разбросанные трупы детей, женщин, стариков, растерзанные, полуобъеденные собаками; изможденные голодом и болезнями переселенцы, едва поднимавшие ноги от слабости, падавшие от изнеможения и еще заживо делавшиеся добычею голодных собак. Живым и здоровым некогда было думать об умирающих. У них и у самих перспективы были неутешительные; турецкие шкиперы из жадности наваливали как груз, выбрасывали лишних за борт при малейшем признаке болезни. Волны выносили трупы этих несчастных на берега Анатолии. Едва ли половина, отправившихся в Турцию, прибыла к месту. Такое бедствие и в таких размерах редко постигало человечество…»
Наконец появляются турецкие корабли. Посадка на них шла «на абордаж». Суда отплывали перегруженные и часто тонули во время штормов. Некоторые капитаны загружали свои посудины до предела, выходили в открытое море (чтобы не было видно берега), отправляли людей на дно и возвращались за новой партией.
Очевидцы писали: «Страна представляла крайне плачевный вид: черкесы, расположившиеся на берегу моря, с нетерпением дожидались своей очереди к отплытию. Отчаяние и безнадежность так овладели этими несчастными, что им и в голову не приходило устроить себе на берегу шалаши, чтобы укрыться от непогоды. Единственная мысль, одно желание, их занимавшее, – это поскорее отправиться в Турцию, до всего остального им не было никакого дела. Все дни они проводили в том, что взбирались на прибрежные утесы и оттуда криками и разными движениями манили к себе всякое показавшееся в море судно. Снег начинал уже таять, и это еще более увеличивало их нетерпение. Они очень хорошо понимали, что как только сойдет снег, русские не замедлят сюда явиться. Эта мысль отнимала у них всю последнюю энергию…
Как только выходил на берег турецкий капитан, горцы окружали его и каждый спешил условиться о цене, о перевозке его и семейства. Затем вечером, если ветер был попутный, каик пускался в море. Все договорившиеся с капитаном размещались на судне и старались скорее выйти в открытое море, чтобы успеть за ночь пройти линию русских крейсеров. Черкесы так торопились убежать в Турцию, а турки до такой степени жадны и корыстолюбивы, что суда обыкновенно нагружались, что называется доверху, 300 или 400 человек заполняли пространство, на котором обыкновенно помещалось от 50 до 60 человек. Вся провизия, которую горцы брали с собой, состояла из нескольких горстей пшена и нескольких бочонков воды. Плавание в открытом море иногда продолжалось от пяти до шести дней, и в таком-то положении и таким запасом провизии этим несчастным приходилось совершать переезд столь гибельный и опасный.
Когда поднималась непогода на море, каики, нагруженные так, что вода достигала до самых краев, не могли держаться в море и тонули. Те, которые были лучше устроены или менее нагружены, при волнении подвергались такой сильной качке, что несчастные пассажиры бились и давили друг друга. В хорошую же погоду новые муки приходилось испытывать переселенцам: безветрие задерживало их плавание и они предавались тогда на жертву всем ужасам голодной смерти».
Измученные голодом, болезнями и переездом, горцы привезли с собой на турецкий берег тиф, оспу и другие болезни. Турецкие власти, боясь эпидемий, помещали черкесов в карантинные лагеря, окружали плотным кольцом войск и держали по несколько месяцев. Эмигранты жили под прикрытием оливковых деревьев, не имея еды, – турки выдавали ее так мало, что не хватало даже детям. С приезжими обращались как с военнопленными. Очень многие не доживали до конца карантина. Так, 12 000 горцев, приехавшие в начале зимы в Трапезунд, к марту почти все умерли.
Переселение горцев в Турцию вызвало ажиотаж среди поставщиков гаремов.
Отчаявшись, горцы-мужчины шли в формировавшиеся отряды для турецкой армии и, чтобы развязать себе руки и спасти от голода женщин и детей, продавали их работорговцам. До 1864 г. черкешенки стоили не менее 50 000 пиастров за душу. После резкого увеличения их числа на рынках и крайней нужды продавцов цена на них резко упала.
Турецкие власти наконец определили места для поселения черкесов и ликвидировали переселенческие лагеря. Чтобы избежать массовых возмущений, они расселили их в разных частях Турецкой империи – на Балканах, в Египте, Сирии, Месопотамии (Ирак), Иордании, Ливане и на территории самой Турции. Там им выделили малоплодородные земли.
Несмотря на былые попытки турецких властей ассимилировать горские народы, в странах Ближнего Востока сегодня проживает около 160 тыс. адыгов и 10 тыс. абазин.
Наиболее трагичной оказалась судьба убыхского народа. Они переселялись целыми аулами во главе со своими старшинами. Половина из них умерли в карантинных лагерях от голода и болезней. Остальные в результате скитаний по чужой земле полностью ассимилировались. Убыхский язык — утрачен.
С. Духовских, бывший военным корреспондентом при Даховском отряде генерала Геймана в мае 1864 г., побывал на горе Ахун и составил описание виденной им картины обезлюдевшего пространства в междуречье Сочи – Хоста: «Необыкновенное зрелище представляет вновь покоренный край… видно множество чудных долин, хребтов гор, рек и речек, среди старых, похожих на лес фруктовых садов то там, то здесь следы бывших жилищ. Но это все было мертво, нигде ни души. Местами свежие всходы хлебов еще свидетельствовали о недавнем присутствии населения, но большею частью пахотные поля заброшены и заглохли. Только обрезки стеблей прошлогодней кукурузы указывали, что и здесь некогда жили люди. Не хотелось верить, что на громадном пространстве, насколько видит глаз, сверху высокой горы, не было никого. Между тем это было так и все живописные виды и роскошные дары богатой природы – безжизненные и невольно производили на зрителя впечатление… тяжелое и грустное».
Комментарии (73)
RSS свернуть / развернутьShkiperVol
rem-sochi
Вообще жестко все это, конечно. Турки в своем репертуаре.
VVE_Rost
rem-sochi
Да и наши тоже, забыл всех упомянуть. К тому же детально были расписаны именно янычары.И они были именно в нем, репертуаре своем…
VVE_Rost
А вот те, кто пытался вернутся обратно, возвращались как раз берегом.
so3537
rem-sochi
liberalis
Надо думать, тех, кого выкинули рассказать не могли. Вроде, об этом Баграт Шинкуба упоминает.
so3537
zmey54-54
liberalis
VVE_Rost
Александр II знал, на чем основывалось его решение…
liberalis
rem-sochi
liberalis
А для черкесов — повод от нас избавится.
so3537
liberalis
so3537
rem-sochi
Пора и вёсла сушить.
liberalis
rem-sochi
liberalis
so3537
liberalis
Основное переселение горцев (махаджирство) еще впереди. Как раз после русско-турецкой войны 1877-78 гг.
несерьезно…
so3537
Я опираюсь на исторические знания, а вы на эмоции и не более. Так что, извиняйте… Из-за таких как вы я вышел из географического общества еще в советские времена. Скучно стало.
liberalis
rem-sochi
liberalis
rem-sochi
liberalis
rem-sochi
Это я знаю. Вроде, там никто никому свою точку зрения не навязывает.
опираюсь на исторические знания
Точных данных, наверно, нет.
Это как?
so3537
А кстати, портрет Колчака когда повесите? Вот он был действительно географом.
liberalis
so3537
liberalis
От Зубова до Юдинича.
so3537
А еще есть двухтомник истории по Абхазии (редкий). Про географические изыски даже не упоминаю.
liberalis
so3537
liberalis
И проблема решена
so3537
rem-sochi
liberalis
rem-sochi
makar
rem-sochi
+500)))
liberalis
rem-sochi
liberalis
rem-sochi
liberalis
rem-sochi
IG71
liberalis
rem-sochi
liberalis
rem-sochi
liberalis
rem-sochi
liberalis
rem-sochi
case
rem-sochi
liberalis
liberalis
cinik2016
VVE_Rost
Ну и кто же это был?
«кто в Крыму русскими рабами торговал».
И этот вопрос не менее интересный.
Islanddream
may1945
VVE_Rost
may1945
may1945
Но сталкивался с такими противоречиями, изучая историю других мест. Тех, где я родился и жил.
VVE_Rost
Из различных источников:
Галеры черкесов были небольшими, маневренными; их можно было легко прятать. «Эти суда плоскодонные, управляются от 18 до 24 гребцами. Иногда строят суда, вмещающие от 40 до 80 человек, которые управляются, помимо гребцов, угловым парусом».
Очевидцы отмечали высокую подвижность, большую скорость и неприметность черкесских кораблей, что делало их чрезвычайно удобными для пиратства. Иногда суда вооружались пушками. Владетельные князья Абхазии уже в 17 веке производили огромные галеры, вмещавшие 300 человек.
С началом войны с Россией черкесы весьма эффективно использовали свой флот. Громоздкие российские корабли полностью зависели от ветра и не обладали высокой маневренностью, что делало их уязвимыми перед черкесскими галерами. Черкесские мореходы на крупных галерах с экипажами в 100 и более человек вступали в сражения с кораблями противника. Успешно нападали на российские корабли и небольшие, но многочисленные черкесские галеры. На своих судах они выходили в безлунные ночи и бесшумно подплывали к кораблю. «Сперва винтовками сбивали находящихся на палубе людей, а потом бросались с шашками и кинжалами на абордаж, и в короткое время решали дело…».
В период войны и блокады черкесского побережья черкесские (адыгские) делегации и посольства свободно добирались морем до Стамбула. Между Черкесией и Турцией, несмотря на все старания черноморского флота, до самых последних дней войны постоянно курсировало около 800 судов.
Генерал-лейтенант А. Ф. Рукевич, начинавший свою боевую жизнь унтер-офицером Эриванского полка в 1838 г. в составе десантного отряда, основавшего форт Александрия в устье Сочи, вспоминал: «В этом ауле (Сочи. — Прим. С. Х.) жил убыхский князь Аубла-Ахмет, слывший по всему побережью, как отчаяннейший пират, грабивший и наши крымские, и турецкие анатолийские берега. За его небольшой, но чрезвычайно хорошо оснащенной бригантиной наши военные суда очень долго и упорно гонялись и так-таки не могли захватить ее». (Рукевич А. Ф. Из воспоминаний старого эриванца. 1832-1839. // Исторический вес-тник, № 12. 1914. С. 771.).
Первые впечатления от Черкесии Эдмунда Спенсера в 1836 г. были связаны с черкесскими мореходными традициями (письмо 15 «Прибытие в Пшаду. Черкесские суда похожи на камары Страбона...»): «Суда черкесов были плоскодонными, легко построенными и узкими, каждое управлялось от 18 до 24 гребцов и они, должно быть были самыми опытными в этом упражнении, так как они двигали суда с большой скоростью. Недалеко от штурвала была разновидность палубы, на которой сидело 3 или 4 человека; нос лодки был украшен грубо вырезанной фигурой, представляющей возможно, голову оленя, козла или барана, вероятнее всего последнее. Иногда черкесы строят огромные лодки, которые в состоянии вместить от 40 до 80 человек и управляются, помимо гребцов, угловым парусом». (Спенсер Эд. Путешествие в Черкесию / Пер. с англ. Н. А. Нефляшевой. Майкоп, 1994. С. 17-18).
Способность черкесов на собственных судах десантироваться в Крым была использована крымскими татарами во время решающей фазы борьбы за сохранение ханства в 70 — начале 80-х годов XVIII века. Русский представитель в Крыму П. Веселицкий 21 мая 1782 г. сообщал в Петербург, «что беспрестанно переезжают из Тамани на Крымский берег лодками абазинцы и черкесы». (Дубровин Н. Присоединение Крыма к России. Рескпипты, письма, реляции и донесения. СПб., 1889. Т. IV. С. 527). Под абазинцами в документах этого периода, описывающих население Западной Черкесии, подразумеваются натухаевцы и шапсуги. Помимо частых упоминаний лодок, обеспечивавших сообщение между Черкесией и Крымом, фигурируют также «большие лодки черкесов». (Там же. С. 625).
Islanddream
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.