Это кажется странным, когда молодой человек вроде меня пишет о встрече с заслуженным сочинцем, легендарным Вячеславом Александровичем Воронковым. По идее, писать тоже должен человек в возрасте, знавший Воронкова близко. А я видел его всего раз в жизни – в нынешнем апреле, когда приехал к Вячеславу Александровичу домой, делать о нем статью. И все же сегодня я имею право вспоминать о нем. Объясню.
Все мы в жизни разделены, обособлены друг от друга – возрастом, заслугами, должностями, количеством денег в конце концов. Конечно, каждый умный человек понимает, что отличия эти относительны. Но только мудрый, состоявшийся и абсолютно самодостаточный человек способен игнорировать их вообще.

Канал «Привет Сочи»


Помню, позвонил я в калитку Воронкова. Он вышел в спортивном костюме, пристально на меня посмотрел и сразу пригласил за стол обедать. А когда узнал, что я еще не утроился в гостинице, тут же предложил: «я тебе у себя комнату дам. Живи, сколько надо». Вот так, с порога, даже не попросив паспорта или удостоверения журналиста. Сказал, что все по моим глазам определил. И это человек, который принимал в своем доме Клару Лучко, Вячеслава Зайцева, Марка Рудинштейна, Лидию Федосееву-Шукшину. Человек, которому передавал приветы Владимир Высоцкий. Для него не было различий между ними, мной и любым другим человеком на земле.

Про Высоцкого история отдельная. И тут надо рассказать, как и почему Воронков в свое время попал в тюрьму. При нашей встрече Вячеслав Александрович говорил про это неохотно. Дескать, председатель КГБ Юрий Андропов боролся с генсеком Брежневым и решил смести брежневскую гвардию, к которой причисляли и его, Воронкова.

В постсоветское время Воронков был реабилитирован. Один знающий сочинец мне рассказал, что материалы уголовного дела были уничтожены. Неудивительно, что в интернете по этому поводу почти ничего нет.

Чуть ли не единственный (но весьма интересный!) источник – «Бутырский дневник» советского диссидента Виктора Сокирко. В 1980-м он оказался в тюрьме. И сидел в камере с директором сочинского ресторана Борисом Пруидзе. А Пруидзе оказался в тюрьме за взятку, которую якобы дал главе Сочи Воронкову. И в камере подробно рассказывал диссиденту о деле Воронкова.

Судя по всему, Вячеслав Александрович жил неплохо. Цитирую Виктора Сокирко: «Важность государственного деятеля в нём (Воронкове) сочеталась с беззастенчивым взяточничеством; ум – с бессмысленным скопидомством, когда копились драгоценности на сотни тысяч рублей без надежды на применение; размеренный семейный быт и утренние прогулки ради здоровья – с мелкими радостями кутежа инкогнито в компании с девицами лёгкого поведения».

Но когда некий замминистра МВД покончил с собой, Воронкова арестовали и доставили в Москву – самолётом и в наручниках. Далее передаю то, что рассказал мне минувшей весной сам Вячеслав Александрович. Сидел он в кэгэбэшной тюрьме Лефортово. В одиночке. И каждое утро он видел в окно мрачную кирпичную стену, но откуда-то издалека долетал звук церковного колокола. Мысли о самоубийстве посещали Воронкова не так уж редко. Но в Лефортове за ним строго следили, да еще и в коридоре (уже в те времена!) были натыканы видеокамеры.

Но однажды его повели по коридору, завели в какой-то закуток, где не достает камера, поставили лицом к стене. И чей-то голос говорит: «не оборачивайся. Тебе передает привет Владимир Высоцкий». Вот так.

Воронков руководил Сочи с 1955 по 1977 годы – сначала в должности первого заместителя, а затем председателя Горисполкома. По его предложению в генплан Сочи в 60-70 годах внесено положение о потенциале Красной Поляны как горноклиматического курорта. Личной заслугой Воронкова является газификация курорта: его способность мыслить нестандартно и, главное, договариваться с бюрократами привели к постройке газопровода Майкоп – Сочи, через главный Кавказский хребет. А ведь раньше говорили, что там провести газ невозможно. Вячеслав Александрович рассказывал, как собрал коробку с шикарной выпивкой и закуской, зашел в гостиничный номер какой-то советской шишки (министра, кажется) и упал на колени: «отец родной! Помоги Сочи!». Чиновник ошалел, подскочила охрана, Но в итоге газопровод построили.

Бывают моменты, когда между людьми пробегает какая-то искра, и люди начинают друг-другу доверять. И Воронков почему-то доверял мне, постороннему, казалось бы, человеку. Хотя через час общения у меня было впечатление, что этой мой давнишний товарищ. Но мне 31, а ему было 84. Правда, уникальная ситуация? Он рассказал мне, что не так давно кто-то убил его собаку. И после этого ему вежливо и аккуратно намекнули, что, дескать, надо вести себя правильно и поменьше критиковать строительство в Сочи. И еще сказал так: «время, когда Сочи руководил Колодяжный – это черные дни для нашего города».

Помню, мы с Вячеславом Александровичем проговорили целый день. То сидели в саду под кустом сирени, то пили чай на кухне. Дом у Вячеслава Александровича расположен едва ли не в самой высокой точке Сочи. Оттуда город и море как на ладони. В тот день кругом стоял легкий туман, и потому мне все время казалось, что мы где-то на облаках. Моя с ним встреча описана в «Новой газете».

Он качался на качеле и по-мальчишески улыбался. Таким я его и снял на видео. Таким и запомнил. А потом я сидел в комнате на втором этаже и смотрел, как на море опускаются легкие серые сумерки. И думал о том, как мало все мы отличаемся друг от друга. И что нам в жизни не хватает простого человеческого общения.

Когда я прочел о его смерти, были такие же сумерки. Я стоял у окна и беззвучно плакал. Я, здоровый мужик, плакал о человеке, которого видел всего один раз в жизни.
ЖЖ Евгения Титова