В настоящее время, когда приближаешься к остаткам бывшего форта, ныне поста Лазаревского, у устья реки Псезуапе, прежде всего бросаются в глаза развалины бывшей на углу башни в несколько ярусов. В середине ее из камней сложена могила, а в этой могиле покоятся одни из последних жертв кавказской войны: офицер и семь нижних чинов. Может быть, со временем, когда пройдут годы и по берегу Черного моря водворится поселение, мирный житель окрестностей или путешественник издалека остановится над этой могилой, вспомнит о кавказской войне, о кавказских солдатах и помянет первых христианских поселенцев этого края добрым словом.


Между развалинами укрепления, успевшими уже зарасти фруктовыми деревьями, в том числе и инжировыми (винная ягода), в одном из углов, составляющих когда-то крепостную батарею, мирно приютилась одинокая могила, украшенная скромным чугунным памятником, с крестом вверху и с надписью на одной из сторон: «Станислав Гавронский, поручик Севастопольского полка, с 7-ю рядовыми. Убиты в деле с убыхами, 18 марта 1864 года, у развалин монастыря, в 5 верстах от р. Псезуапе». Памятник этот сооружен иждивением офицеров 1-го линейного батальона, один из которых, говорят, участвовал в этой кровавой схватке, происшедшей при следующих обстоятельствах: рота покойного Гавронского, возвращаясь из безуспешных поисков, наткнулась на засаду, устроенную горцами в развалинах древнего монастыря: неприятель дал залп; в числе убитых от этого залпа был и Гавронский. Но солдаты, оправившись от неожиданного нападения, сами пошли в штыки и разогнав горцев, присоединились затем, к стоящему не в дальнем расстоянии отряду. Павшие в этой свалке офицер и солдаты были последними жертвами Кавказской войны, так как вскоре все горцы выступили в переговоры, имевшие результатом выселение их в Турцию.



Около 8-ми часов утра 18 марта отряд переправился через Псезуапсе и двинулся вперед. В 5-ти верстах от Псезуапсе впадает в море небольшая речка Годлик. Она течет в глубокой балке. По левую сторону балки, почти у самого моря, был некогда христианский монастырь, от которого теперь остались развалины каменной ограды. От монастыря в сторону гор тянется большой каштановый лес, а внизу, под развалинами, аул. Здесь-то горцы приготовились оказать нам сопротивление. В ауле на развалинах, обращенных в завалы, и около леса толпились Убыхи и Ачипсхувцы. Развевалось несколько белых значков. Подъехав к севастопольким стрелкам и осмотрев позицию неприятеля, генерал Гейман отдал приказание: одному из бастионов левой колонны повернуть вниз по балке и ударить на неприятеля справа, остальным частям этой колонны продолжать обход. Самурцам из правой колонны спешить на выстрелы Севастопольцев. С фронта броситься вперед Севастопольским и Бакинским стрелкам и охотникам, имея в резерве 2 и 3 бастионы Севастопольцев.
Отдав эту краткую, но обстоятельную диспозицию, генерал Гейман завел, так сказать, машину и завязал дело. Загремела ружейная перестрелка, орудия открыли огонь. Кабардинцы приближались, но Самурцы, задерживаемые местностью, не поспевали. Севастопольские и Бакинские стрелки под общим начальством начальника стрелков Севастопольского полка капитана Козелкова, бросив ранцы на возвышенности, бегом и с криком «Ура» рванулись вниз, по направлению к аулу. Аул был моментально взят, а гоцы отошли за завалы и открыли оттуда непрерывный огонь. Стрелки, не останавливаясь в ауле, двинулись на штурм завалов. Кабардинцы заходили с левого фланга, а батальоны резерва поспешали на подмогу стрелкам. Артиллерия стреляла через головы.

Как только поднялись из балки, стрелки с новым дружным «Ура!» ринулись на завалы. Пули сыпались градом из-за завалов, из-за деревьев и стен развалин. Но ничто не в силах задержать их стремительную атаку. Вот стрелки уже на завалах! То тут, то там штыки обагряются кровью… Передовые убыхи бросились было навстречу нашим в шашки и кинжалы, но «штык не свой брат» и они отхлынули. Между ними поднялась суета, однако они продолжали учащенно стрелять, подаваясь все более и более назад. Но наши стрелки не останавливались. Оставалось взять монастырскую стену, висевшую над крутизною. Кабардинцы приближались слева. Командир 3 стрелковой роты поручик Гавронский, не желая допустить, чтобы честь последнего удара досталась Кабардинцам, командует: «Стрелочки! Марш за мною вперед, не то Кабардинцы подойдут!» и имея возле себя прапорщика Хелковского и юнкера Ващенко, устремляется вперед. Но едва они вскакивают на стену, как раздается залп, Гавронский и более десятка стрелков валятся со стены убитыми и ранеными… Хелковский принимает команду над ротою. Поспевает поручик Ракитин 1-й с командою Севастопольских охотников. Вдоль стены толпятся Севастопольские стрелки. Поручику Ракитину приходит моментально счастливая мысль воспользоваться нескорозарядностью неприятельских ружей. Он приказывает солдатам надеть шапки на штыки. По счету «раз… два… три!» с криком «ура» шапки поднимаются вверх. Горцы делают залп, а стрелки и охотники с новым дружным «ура!» переносятся через стену и окончательно поражают горцев…


Проехали далее еще несколько ущелий и по неглубокому броду, чрез Псезуапе, что в этой реке вообще редкость, прибыли к посту Лазаревскому. Здесь Его Высочество принял от местных немногочисленных жителей хлеб-соль, осмотрел памятник, поставленный в одной из разрушенных угловых башен бывшего форта, поручику Севастопольского полка Гавронскому и 7 рядовым, последним жертвам кавказской войны, — приказал сделать ограду вокруг памятника и затем направился к деревне Лазаревской, расположенной верстах в 2 от моря по Псезуапсе-же на очень красивом склоне.

Газета Кавказ, поездка Великого князя Михаила Николаевича по Черноморскому округу в мае 1871г

источник