С журналистами президент МОК общается охотно — но все больше на пресс-конференциях. Взять у него интервью — большая удача не только для журналиста, но и для издания, которое он представляет. Вчера в Сочи, где продолжается Официальный дебрифинг МОК по итогам недавно завершившихся Игр в Ванкувере, удача улыбнулась двум газетам — The Vancouver Sun и «Спорт-Экспресс».

Представители протокольной службы МОК заранее меня и моего канадского коллегу Джеффа Ли предупредили: беседа каждого из нас должна продолжаться 15 минут — и ни секундой больше. Но Джефф, «стартовавший» первым, регламент нарушил — разговаривал с президентом дольше, и никто из сотрудников МОК замечаний ему не сделал. Выходит, и я мог задать Жаку Рогге все заготовленные вопросы, не поглядывая на часы.

— Совсем скоро — 19 июля — исполнится ровно 30 лет со дня открытия Олимпийских игр в Москве. На тех Играх вы выполняли функции chef de mission — руководителя спортивной делегации Бельгии. Чем запомнилась вам московская Олимпиада?

— Прежде всего тем, с каким трудом нам удалось привезти в Москву бельгийских спортсменов. Если вы помните, правительства многих стран, в том числе и Бельгии, призывали к бойкоту Игр в советской столице. Наш премьер-министр настаивал, чтобы бельгийские спортсмены в Москву не ехали. А когда мы объявили, что в любом случае отправимся в Советский Союз, пригрозил, что мы не получим финансовой поддержки от государства. Что ж, это нас не испугало, потому что нашлись спонсоры, которые помогли снарядить нашу делегацию и отправить ее в Москву.

Сами Игры были очень трудными, потому что мировое сообщество разделилось едва ли не пополам — одни поддерживали идею проведения Игр, несмотря ни на что, другие были категорически против. А еще запомнилась превосходная организация Игр и те невероятные сплоченность и абсолютное единение, которые отличали всех участников московской Олимпиады.

— Вы никогда не подсчитывали, сколько раз принимали участие в Играх — вначале как спортсмен, потом как один из функционеров Национального олимпийского комитета и, наконец, как член МОК и его президент?

— На самом деле придется считать у вас на глазах. Я трижды участвовал в Олимпиадах как яхтсмен, потом много раз был руководителем спортивной делегации Бельгии — в Инсбруке-1976, Москве, Сараеве, Лос-Анджелесе, Калгари и Сеуле… Если не ошибаюсь, получается, что на моем счету 19 летних и зимних Олимпиад. Лондонские Игры должны стать двадцатыми.

— Нет ли, с вашей точки зрения, какой-либо связи между Играми ХХII Олимпиады в Москве и ХХII Олимпийскими зимними играми в Сочи?

— Нельзя сравнивать летние и зимние Игры, это совершенно разные во всех отношениях спортивные события.

— Но у обеих Олимпиад один и тот же порядковый номер...

— Вообще-то в магию цифр я не верю. Но вы правы: в этом действительно что-то есть.

— Если не ошибаюсь, вы прежде уже приезжали в Сочи?

— Да, но лишь один раз.

— Можете сравнить увиденное тогда и сейчас?

— Сразу скажу, что потрясен тем, какого прогресса добились организаторы Олимпиады. Когда я был в Сочи первый раз — в 2007 году, мы облетели весь город на вертолете. Но смотреть было особо не на что — Олимпийского парка еще не существовало, да и в горах ничего нельзя было выделить особо. Красиво — да, но не более того. А сегодня у меня сложилось впечатление, что работа кипит везде — про Олимпийский парк уже не говорю, но и в самом городе все живет Играми.

— А в горном кластере вам на этот раз удалось побывать?

— Да. Только, уж извините, я название не запомнил.

— Роза Хутор?

— Да, Роза Хутор. Мне там очень понравилось. И хотя понимаю, что сделать еще предстоит немало, у меня нет никаких сомнений, что все будет готово вовремя.

— Меньше месяца назад вице-премьер Александр Жуков был избран еще и главой Олимпийского комитета России. Ваше мнение на сей счет? Пойдет ли это на пользу российскому спорту?

— Г-н Жуков пользуется огромным авторитетом и влиянием, он настоящий профессионал, а еще он знает и любит спорт. Мне представляется, что его избрание президентом ОКР пойдет России только на пользу. С одной стороны, г-н Жуков отвечает теперь за подготовку российских спортсменов к олимпийским стартам. А с другой — он в качестве руководителя Наблюдательного совета сочинских Игр тщательно контролирует их подготовку. То есть все рычаги управления — в одних руках. Это очень важно.

— Вы стали президентом девять лет назад — на сессии МОК в Москве. Ваши полномочия истекают в 2013 году, и если не произойдет никаких изменений, то 7 февраля 2014-го уже другой руководитель МОК будет произносить традиционную речь на церемонии открытия Игр в Сочи...

— Нет, никаких изменений не будет. Я действительно в 2013 году оставлю пост президента. МОК — организация очень гибкая, подвижная и требующая регулярного обновления. Я счастлив возглавлять МОК, но с удовлетворением передам бразды правления новому президенту. В этом и заключается принцип демократии.

— Наверняка среди членов МОК вы видите того, кто может прийти вам на смену...

— Разумеется, вижу, но никаких имен вам не назову. Среди тех, кто трудится сегодня в МОК, есть примерно полдюжины достойных кандидатов. Каждый из них способен возглавить международное олимпийское движение.

— И последний вопрос. Почему, г-н президент, у вас всегда столь строгий вид? Почему так редко можно увидеть улыбку на вашем лице? Noblesse oblige — положение обязывает?

— Я не из тех, кто открыт для всех и публично демонстрирует свои чувства. Но я счастливый человек. А улыбаюсь действительно редко, тут вы правы.

P.S. Я поблагодарил президента за интервью, попрощался с его помощниками и уже собрался уйти, как вдруг Марк Адамс, директор МОК по связям с общественностью, остановил меня. «Вы попали в точку, предположив, что президент не улыбчив из-за занимаемого поста, — сказал он. — Действительно, noblesse oblige».

Лев РОССОШИК