Не знаю, молодею ли я, когда вспоминаю про Черенкова на поле, это со стороны заметнее. Может, и не видно, что во мне просыпается мальчишка. Но мне плевать, видно ли это снаружи; я снова дома, и за столом вся семья, и бабушки, и дедушки живы, и это счастье.
Тут проснулся я в прекрасном, но чужом, конечно, городе, в ухоженном неуюте гостиницы; разумеется, спозаранку. И, естественно, проспав! Заспешил на самолет, клевал в такси тяжелой головой, регистрировался, обмотанный сумками, лихорадочно сел в кресло и лихорадочно взлетел. Я, конечно, не посмотрел в новости. Я ничего не знал.
А в коридоре аэропорта – ну, кого там первым встречаешь? Конечно, мужика с табличкой «такси». Пока до улицы дойдешь, раз сто спросят – такси? А? Недорого? Поедем??!
А он вместо привычного мне и говорит: слышали, Федя умер.
И с тех пор мне почему-то стало очень плохо жить. ,

( Читать дальше )

Умер. Если сказать в молодёжном коллективе «Полковнику никто не пишет» то процентов 90 откликнется — БИ-2 пело что-то такое, и вспомнят Брат2… Спасибо, что повезло жить в одно время с этим человичищем! Как он вспоминал: У меня была жена и двое маленьких сыновей. Я работал пиар-менеджером и редактировал киносценарии. Но чтобы написать книгу, нужно было отказаться от работы. Я заложил машину и отдал деньги Мерседес. Каждый день она так или иначе добывала мне бумагу, сигареты, все, что необходимо для работы. По округе пошел слух, что я пишу очень важную книгу, и все лавочники хотели принять участие. Когда книга была кончена, оказалось, что мы должны мяснику 5000 песо — огромные деньги. Чтобы послать текст издателю, необходимо было 160 песо, а оставалось только 80. Тогда я заложил миксер и фен Мерседес. Узнав об этом, она сказала: «Не хватало только, чтобы роман оказался плохим. RIP…